АВТОРЫ | 10100100010011011 | |
101001000100110111001 |
Я за снами наблюдаю.
Так бывает, я летаю,
Я плыву, и я ныряю,
Нахожу, и вновь теряю.
Вот недавно, боевик
Я смотрел, пока не сник.
Там меня внедрили в банду
Своровать из джунглей панду.
Мы ее полсна ловили.
Нас лианами обвили
И повесили висеть.
Так, вися, мы стали петь.
Голоса у нас такие,
Как сирены заводские.
Слушать нас, как по приказу,
Панды все сбежались разом.
Превратившись в обезьян,
К нам повисли на лианы,
Увеличили наш вес,
Так, что гнуться начал лес.
Мы провисли до земли
И вот так в нее вросли:
Снизу мощные коренья.
Сверху листья, и варенье
Вот уже из нас сварили.
Чай с вареньем мы попили
И пустились снова в бой
Воевать с большой толпой
Неопознанных существ –
Кто кого вперед поест.
Наши челюсти жуют,
Бьемся и едим в бою.
Вдруг звонок, начальник ищет.
Мигом вся исчезла пища,
А остался полигон,
В центре был большой бидон.
Нам сказали: «Надо пить».
Мы рванулись. Не свалить,
Не достать его нам сверху.
Вот летит журавль. «Стерх» -
Надпись светится на брюхе.
Над бидоном вьются мухи.
Мы смекнули: мухи - квас!
Умным был не я, а Стас.
Он всегда был самым умным,
Мы его прозвали «Лунный».
Почему мы так назвали?
Я не знаю. Звали, звали…
Нам напомнили про панду.
Я опять внедрился в банду.
Снова вырос новый лес.
Я на дерево полез,
Потому что видел цель.
Лез и лез, я вижу – ель.
Лезу дальше, вижу - клен.
Этим я не удивлен.
Километра два уж скоро.
Холодает. Эти горы
Все покрыты толстым льдом.
Подо льдом у панды дом.
Я врываюсь с пистолетом.
А внутри жара и лето,
Птички разные летают
И остатки снега тают.
Мы с ребятами уселись,
Подкрепились, гм-м, объелись.
Панду водкой «накормили»
И начальнику всучили:
«На, держи, она твоя!»
Благодарность короля
Не вмещается в границы.
Мы всмотрелись: панда лица,
Как в кино, переменяет,
Перья, лапы, хвост теряет,
Превращается в принцессу.
Мы взгрустнули. А по лесу
На деревьях панды скачут.
Кинулись ловить удачу.
Отловили: «Превращайтесь»
Голос шефа: «Возвращайтесь!»
Утро встретил я удачно.
Все нормально, только мрачно
Был закончен этот сон:
Панда… Мухи… Полигон…
Захожу я в странный город,
Там табличка «Мор и Голод».
Стало страшно, стало скучно,
Я пошел. Благополучно
Перелез через ограду,
Там собака, лает, рада,
Что притопал человек
И живой, в который век!
Я ей дал кусочек хлеба,
Рада, прыгает до неба,
А потом мне говорит,
Что у всех живот болит,
Кто-то в городе заразу
Распустил, сморил всех сразу,
Все теперь боятся пищи,
По кустам сидят и дрищут.
Я достал огромный шприц,
А собака пала ниц
От испуга и размеров.
Сделав парочку замеров,
Я вонзил иглу собачке.
Да, лекарство из заначки,
Я же взял его с собой,
Если вдруг сырой водой
Мне придется умываться.
Все удачно, разобраться…
Мы пошли по тротуару:
Я с девчонкой, мы на пару.
Разговоры завели
И, поднявшись от Земли,
Продолжали так лететь,
Говорили, стали петь.
Я достал магнитофон,
Записать церковный звон,
Заодно и наши песни
(Утром слушать интересно).
Мы на ветку опустились
И записывать пустились.
Каждый ручку взял, и стерку,
И писал, но все без толку.
Наш тупой магнитофон
Издавал один лишь фон.
Взяли мы пуливизатор,
Повернули так дозатор,
Чтобы ровным был пучок,
И покрасили бочок
У отъевшейся собаки.
Да, красиво! Все до драки
К нам хотели под покраску.
Нам пришлось напялить каску
И запрятаться в блиндаж.
А толпа на абордаж
Приступом взяла землянку,
И прислали обезьянку
К нам в блиндаж парламентером.
В танке я уже с мотором.
Он, железный, так ревет,
Обезьянка пристает,
Говорит, что надо сдаться
И пустилась раздеваться.
Ну и груди у нее,
Я скажу вам! Ух! Живье!
Мы так долго пререкались,
И, устав, покувыркались.
Я скажу вам, лучше тетки
Я не видел: вожжи, плетки…
Все умеет, знает много.
Пирогов мне на дорогу
Надавала и сказала,
Что кино мне показала,
А на самом деле скромной
Нежной, ласковой и томной,
Мол, является она.
Веришь ли ты мне, страна?
Я, конечно же, поверил
(За ночь все успел, проверил).
Так закончился мой сон.
Я проснулся утомленным,
Но довольным и веселым
От общенья с женским полом.
Сон сегодня был коротким.
Парень мне маячил попкой,
Все ее мне предлагал.
Я не стал ворочать кал.
Повернулся он лицом
И вдруг стал совсем юнцом,
Но с огромными клыками,
И обвил меня руками.
Стал пытаться покусать,
Чтобы крови пососать.
Я ему вложил меж ребер
Кол осиновый – он помер.
Прибежала вся их стая,
И ругаются, икая:
«Мы сегодня упились,
По гробам уж улеглись,
Ты же создал нам проблему».
Так орали – взбили пену
Из своих поганых ртов.
Я ж направил к ним котов
И сказал: «Летучей твари
Хватит каждому по паре.
Вы считайте их мышами
С человечьими ушами».
Киски нервничать не стали,
Коготочками достали
И забившихся, из трещин,
Но не стали трогать женщин.
Говорят: «Мы – джентльмены».
Здесь возникли перемены:
Оказалось, что коты,
Питербуржские менты!
Вообще, я их позвал
Из крутого сериала.
Все они замяли гладко,
Даже парня с попкой гадкой.
Так закончился мой сон.
Я проснулся, изможденный
Продолженьем сериала,
Что во сне смотрел и спал.
Сегодня сон какой-то глупый.
Я всех старался победить.
Достал свой меч: китайский, гнутый,
И им махал, что б убедить
Своих врагов меня послушать
И сделать так, как я хочу.
А, если нет, то выну душу,
Такую бойню закачу!
Конечно, все так испугались,
Что сразу стал я самым главным.
Пока девчонки раздевались,
Я был обмазан кремом славным.
Так пах, что прямо из окошка
Вдруг показался чей-то хобот,
Спросил: «Понюхаю немножко?!»
А я сказал ему, как робот
Таким железным голоском,
Каким всегда гремит посуда:
«Ты нюхай, только босиком,
И позови сюда верблюда.
Пускай понюхает он тоже».
Вокруг меня собрались звери,
Ко мне свои, блин, тянут рожи,
Боками поломали двери.
Я отмахнулся вмиг от них,
Пропали звери. Я один
В библиотеке. Море книг.
«О! Мон синьор! Мой господин!» -
Бежит ко мне моя служанка. –
«Для Вас уже готова баня!
А также теплая лежанка.
И я сыграю на баяне!»
Последнее меня «убило» -
Я о баяне так мечтал,
Что все гармошки, все что было,
Я за один баян отдал.
Конечно, то, что предложила
Моя служанка – это счастье!
«Ну, молодец! Ну, услужила!
Ну, разбирай баян на части!»
Мы покопалися в мехах,
Нашли там кучу славных звуков
И песен – все они в стихах.
Взбодрили мы баянных духов.
Как дали!… Члены комитета
«По управлению гармошкой»
Стоптали дырками штиблеты,
Дышать присели у окошка.
Я говорю им, что баян
Способен на любое чудо:
Он может выпить океян,
А может съесть табун верблюдов.
И я, и члены комитета,
Во всем, конечно, сомневаясь,
Берем верблюжие котлеты
И их едим, не раздеваясь.
Зачем приплел сюда одежду?
Она же давит нам на пузо!
И мы едим и так уж лежа,
Одежда нам – она обуза.
Мы ели, ели, ели, жрали…
Все пухли, пухли животы.
Мы новые котлеты брали,
Жевали так – устали рты.
И вдруг, когда почти наелись,
Мы, как граната, как рванули!
Что по кусочкам разлетелись,
Так, ерунда. Но всех спугнули.
Я тоже было испугался.
Проснулся. Елки, я же спал!
Я спал во сне… И так успался,
Что сон во сне я увидал.
Дурацкий сон сегодня снился:
Моя подруга вдруг пропала
А перед этим обругала,
И я, как смерч за ней носился.
Я лазил в мрачном подземелье,
На небоскребы забирался
(И хорошо, что не сорвался),
Я пил, с утра пришло похмелье.
Вот, вроде мы на проходной.
Завод… Скорее предприятье.
И вот она, в знакомом платье,
Но не зовет меня рукой.
Я к ней старался подойти.
Но нет ее, она пропала.
Была? А может, убежала?
А я, дурак, ей дал уйти.
Смотрю, как в лифт она заходит.
И я метнулся. Не успел…
Но вот по лестнице взлетел,
И лифт-то только что подходит.
Ее там нет. Лифтер хохочет.
Я вновь метнулся к проходной.
Пошел накал, я заводной.
День на исходе. Дело к ночи.
Когда подруга вдруг пропала,
Пришлось задуматься о многом:
О жалости, о связи с Богом…
Кобыла мимо проскакала.
Цвет рыжий, аж вся золотая.
Резвилась, весело игралась,
А иногда слегка лягалась,
Но не со злостью, а играя.
Я чуть за ней понаблюдал.
Вот, со спины ко мне заходит
И вроде как рога наводит,
Я замахнулся – ускакала.
Нет, не пыталась испугать,
Она играет, веселится…
А мне придется потрудиться,
Чтобы подругу отыскать.
Я стал искать ее машину,
Наверно, ждет меня давно.
Как вдруг вокзал, ну, как в кино.
Мурашки мне покрыли спину.
А диктор просто объявил,
Чтоб я не бегал, не искал,
А просто телефон набрал
Своей подруге позвонил.
Проснувшись, я «намыли» трубку,
Чтоб позвонить ей как всегда.
В ответ сказали мне: «Беда…
Мозги попали в «мясорубку»…
Мне приснилась смерть чужая:
Три девчонки и отец.
Кто-то где-то в них стреляя,
Положил их, как овец.
Я смотрю на эту бойню:
Жутко, страшно, непривычно.
…Я смотрю на эту бойню…
Рядом Смерть стоит: «Обычно
Для меня такое дело:
Кровь, кишки, куски печенки…»
Санитары взяли тело
Самой маленькой девчонки
Положили на носилки
И вернулись за вторым.
Рядом зубья от косилки…
Над пригорком сизый дым…
Я взлетел немного выше,
Посмотрел в один овраг.
Там сидит и страхом дышит,
Паренек – убийца. Враг.
Злость меня вдруг обуяла –
Совершителя возмездья…
…Их накрыли одеялом…
На верху луна, созвездья
Провожали убиенных
В их последний долгий путь…
«Мне бы ножик здоровенный
И врага бы им пырнуть…»
«Не твоя она – забота», -
Голос мне сказал с небес. –
«Это грязная работа,
Ей займется старший бес».
Я согласен, как иначе…
Отворились небеса,
И подъехала на кляче
Бабка (у нее в руке коса).
На повозку положила
Души этих убиенных,
Подошла к убийце близко
И косой вспорола вену.
«Вроде, кто-то застрелил!»
«Вроде ж, кто его заметил!»
«Парень кровушки отлил!»
«Есть за что – погибли дети!»
Все. Окончилась картинка.
Я спросил: «Зачем мне это?»
Тот же голос-невидимка:
«Поразмысли над ответом.
Мы тебе все показали,
Чтобы ты познал процесс:
Где энергию мы взяли,
Чтоб подрос ты до Небес.
Чтобы понял, что твой рост
Важен нам, и мы поможем.
Часть отправим на погост,
Часть к себе поднимет Боже».
Перед сном
Все просто было в пятом сне.
Я разобрался в нем по книге:
Ее душа горит в огне,
В ее мозгу случились сдвиги.
Моя всегдашняя подруга,
Та, что во сне я потерял,
Вдруг оказалась в центре круга,
На куче старых одеял.
Она совсем меня забыла.
От жизни просто отреклась.
Все растеряла, все, что было.
Я думал, просто упилась.
Однако водкой и не пахло,
А пиво просто не серьезно.
А выглядит какой-то чахлой,
И злость в глазах сверкает грозно.
И голос… Голос изменился…
Похож он стал на треск металла.
Она ли это, усомнился,
Вчера мне ласково шептала?..
Короче, «крышка» у подруги
Куда-то просто улетела.
А под глаза повисли дуги.
И исхудало сильно тело.
Она ругалась и дралась.
Но психиатр заключил:
Она, скорее, упилась,
Ей надо поднабраться сил.
Я к бабкам черным обратился.
Они в одну дуду дудели,
Что, мол, обратный ход случился,
А вы, друзья, недоглядели.
Не надо было колдовать.
Сама в «болезни» виновата.
Теперь ей желтый дом, кровать,
Палата, стены, шприцы, вата…
Сон
Я захожу в большой собор.
Он пуст и черен. Звуки слышу
Там, где обычно певчий хор.
И тьма сплошная вместо крыши.
Я говорю: вот так, вот так.
Меня куда-то проводили.
Там Иисус, а на руках,
На тех местах, что гвозди вбили,
Вросли мешки для сбора крови,
Стекающей с пробитых рук.
И Он, уставший, хмурит брови:
Две тыщи лет одних лишь мук.
Он протянул для поцелуя
Мне руку с перстнем. В перстне глаз.
Вдали запели: «Алилуя…»
Он приказал начать рассказ.
Я к перстню странному припал,
А глаз вдруг вытек из оправы.
«Вот все как плохо…» - Он сказал. –
«Возможно, бабки были правы…»
Я рассказал ему про гадость,
Что на подругу вдруг свалилась,
На зло родным, другим на радость:
Она дралась, ругалась, злилась…
То, что на месте человека,
Которого я раньше знал,
Вдруг стал другой со злостью века.
Для этой злобы череп мал.
А Иисус сказал устало:
«Дай куклу мне!» Я протянул
Ему коробку, где лежала
Та кукла. Злобно Он взглянул:
«Не та! Дай эту куклу мне!»
Но я проснулся… Без ответа…
Светает… Звездочка в окне
Спокойно тает… Бабье лето…
«Куда ведет вон та дорога?»
«В другую сторону от Бога!»
«А кто по ней туда идет?»
«Кого Господь не позовет».
«А можно ль с полпути вернуться?»
«Возможно, коли спишь, – проснуться».
«А наяву оно бывает?»
«Когда услышишь – Дьявол лает».
«А долгий путь или короткий?»
«Мгновенье – перережут глотку».
«А что же Бог? Он не спасет?»
«К нему своя тропа ведет».
«А как же стать на ту дорогу?»
«Душою повернуться к Богу».
«А можно стать немножко боком?»
«Ты издеваешься над Богом!»
«А можно как-то раздвоиться?»
«У двойников – похожи лица».
«А как бы заглянуть туда?»
«Там жар, там плавится руда».
«Ну, может быть, дается слава?»
«Дается – огненная лава».
«Ну, может быть, дается сила?»
«Горит душа – опять завыла».
«Куда ж ведет моя дорога?..
Поговори еще немного!..
Ответь!.. Последний мой вопрос!..
Каким ветрам доверить нос?!.»
Перед сном
Три года жизнь меня мотала
Так, что вертелся я винтом.
Шмотками мясо отлетало,
Ломались кости, а потом
В надежде отыскать подмогу
И хлюпая разбитым носом,
Я обратился прямо к Богу
С одним единственным вопросом.
«Скажи мне, Боже, в чем проблема,
Где мне ошибку отыскать?
Пусть мне приснится эта тема», -
Я попросил, а сам лег спать…
Сон
Я захожу в подъезд чужой.
Он темный, освещенья мало.
Подходит тетка (кто-то свой),
Стянула стольник, убежала.
И я за ней уже погнался,
Но мне сказали: «Хрен бы с ней».
Вот парень, свой (я догадался).
От этого еще грустней
Мне стало и совсем тревожно.
А он в карман мне вдруг залез
И взял все деньги, все, что можно
И побежал вприпрыжку в лес.
А я догнал его и тоже
В его кармане покопался.
Стоим мы рядом: рожа к роже,
Спокойные, никто не дрался.
Опять мне голос: «Хрен бы с ним!
Смотри ты дальше этот сон!»
Смотрю, под куполом одним
Раскинут город-полигон.
Мы с кем-то в постоянной ссоре:
Воюем, рубимся, деремся.
А я – пилот. Девчонок море.
Герои мы – не зазнаемся.
Там технология простая -
В бою мы делаем одно:
На самолете, налетая,
Врага сбиваем вниз, на дно.
А там, на дне, его другие
Вмиг разрезают на кусочки.
А мы же, летчики лихие,
В очередном дырявим точку.
Как возвращаемся с заданий,
Нас на Земле уже все ждут.
Потоки премий, звезд и званий,
А также праздничный салют.
Идем по улице с друзьями
И обсуждаем прежний бой,
И чувствуем себя князьями.
Девчонка вдруг передо мной.
Я обалдел, красивей тетки
Я просто выдумать не мог.
А Бог сказал мне имя – плеткой
Он стеганул. Но я оглох…
Вот мы уже идем с подружкой
По тем же улицам и рады,
Что повстречались. Вот, пирушка,
Я все болтаю про награды.
Про самолет ей рассказал,
Поведал, как я в небе бился.
И все медали показал,
И осознал, что я влюбился…
И тут меня вдруг осенило:
Я на Земле, а в небе реет
Мой Самолет, и тем, что было,
Теперь другой герой владеет.
А я все это прозевал…
Я все истратил на медали…
Я попросил у Генерала,
И мне воздушный лайнер дали,
Но со словами: «Будешь мудрым,
Ты очень быстро наверстаешь,
Летая ночью, днем и утром.
Летай, уж коли ты летаешь».