| Русь Великая |
|
| Символика Руси Великой |
| ▼ Государство русское |
| ▼ Законодательство |
| Русские СМИ |
| ▼ Я - русский |
| История Руси |
| ▼ Русская религия |
| ▼ Культура Руси |
| Славянская энциклопедия |
| Чужие |
| Ссылки и форумы |
Без разрешения dazzle.ru использование материалов запрещено. Ставьте, пожалуйста, гиперссылку.
Юрий Макунин, газета «Пенсионер и общество», № 2 (93)
Зоя Сергеевна и Геннадий Иванович Фрыгины – пара красивая, даже элегантная, хотя и «золотая свадьба» позади. Живут они давно в Москве, а родословная их теряется в Ростово-Суздальских землях. Они и полюбили-то друг друга в старинном городке Владимирщины – Симах, где завершали среднюю школу. Геннадий Иванович, инженер по образованию, ныне известный активист по сохранению памятников русской старины. А Зоя Сергеевна во всём ему соратник и классик домашнего хозяйствования, оба – деятельные пенсионеры.
Несколько раз приглашали меня окающие по-владимирски Фрыгины на свой земельный участок в деревне Быстри. Агитировали даже с помощью географических карт. Из трёх областных карт лишь одна содержала деревню Быстри. Да и то едва заметным шрифтом. Зато хорошо просматривалось, что Быстри стояла на правом, возвышенном берегу реки Нерль, делающей в этих местах крутые повороты, а потому бег её вод убыстрялся. Отсюда и имя деревни – Быстри.
Соблазнов открывалось множество. И ловля рыбы вплоть до царской стерляди. И сбор грибов, малины, черники. И заготовка пахучих букетов для травяных чаёв. А главное - тайна большого села Мирславль, почему-то «замыленная» историками и учебными пособиями по русским древностям.
Приглашения Фрыгиных подстегивали мои экскурсы в историю Ростово-Суздальских земель. Постепенно выстраивалась интригующая панорама. Деревня Быстри ныне приписана к Ивановской области. А река Нерль, рождённая родниками Ярославщины, течёт по пограничью трёх областей: Ярославской, Ивановской и Владимирской. Отпетляв более 300 километров, Нерль впадает в Клязьму недалече от седовласого Владимира. Здесь и поставили русичи в 1165 году храм Покрова-на-Нерли, созерцать который без восторженного придыхания и сегодня нельзя. Творение из белого благородного местного камня, оно словно бы изнутри светится от напора искусства русских зодчих. Даже татаро-монголы при тотальных «зачистках» этих земель в 10-12 веках не осмелились тронуть каменный гений чистой красоты. А при превращении Владимиро-Суздальского княжества во Владимирское великое княжество, затем влившись в государство Русь, земля эта стабильно воспроизводила великорусское население.
От Москвы до деревни Быстри около 240 километров. От Быстри до Иваново, или до Владимира, по сотне километров. Сегодня деревня Быстри не просто русская глубинка, а населённый пункт, увешанный, вроде новогодней ёлки, вместо сверкающих игрушек (сравнение Геннадия Фрыгина) негативными блямбами перестройки. Разве удержишься от такого путешествия?
…От Ярославского вокзала поезд бежит к волжской Кинешме. Кресла в вагоне - типа авиационных. За исключением мелких недостатков поездка в целом комфортная. Железнодорожники, взвинчивая тарифы, всё же выказывают заботу о своей отрасли. А потому и о пассажирах. Наш вагон последний. Готовясь к выходу уже в Гавриловом посаде, наблюдаем из тамбура эффект, выгодный для киносъёмки: полотно здесь одноколейное, и лента пути выделывает затейливые синусоиды поворотов. По бокам лесные участки чередуются с полями. Всюду высокая трава, обилие полевых цветов, то зверобоя, то иван-чая, то душицы. Такого и в дальнем Подмосковье уже не увидеть.
В 4 утра высаживаемся в Гавриловом посаде. Высокой платформы тут нет: старики кряхтят, опускаясь на землю. Гукнув, наш паровоз возобновил гонку. Тишина. Буйство придорожных трав. Очень много чёрных муравьёв: их топчут, но не вытаптывают. Длинные пакгаузы, скособоченные ворота, дыры на крышах… В любой русской области словно бы навечно прописана общественная неустроенность. Райцентры обязательно содержат улицы им. Луначарского, Свердлова, которые и знать не знали о таких городках. Гипсовый полутораметровый уродец, похожий на Ленина, обязательно укажет вам укороченной ручкой на местный Совет.
Идём к центру Гаврилова посада, ловить такси до Быстри. Выходной день добавляет сонливости и без того сонному царству. Нет-нет, выскакивает стая собак, которых надо убедить, что мы сильнее. На огородах много яблок, дозревает мелкие груши. Красная вишня дразнит, пробиваясь через ограды…Лесков, Бунин, Чехов – кто только не склонял заштатные городки за негасимый провинциализм. Так и подмывает выразить им современную солидарность…Кирпичные торговые ряды, церкви, барские дома прошлых веков в запустении. Дороги в рытвинах. Центральную площадь украшает лишь природная зелень, а остальное – верх скверного правления. На базарный день съезжаются местные производители на личных авто, с раскладными магазинчиками. Это радует глаз. Много торговок ягодами, грибным разнообразием, молочными продуктами. Красными помидорами, привозными фруктами торгуют кавказцы, азиаты. Похоже, побаиваются, но зазывают, наваривают свой калым Избыточно много собак и кошек. Их визги там и тут: толпа наступает на лапы и хвосты. Это тоже азиатчина худшего толка – отсутствие санитарного контроля за популяциями животных-бомжей. А что упрекать провинциалов, если Москва не справляется с аналогичной напастью? Отцам города, им что: сели в бронированные иномарки, двинули вперёд телохранителей – какой тут Рекс укусит?
Смотрю на русских торговок – родные лица. Моя материнская линия из Тульщины, отцовская – из Владимирщины. Светлые у многих туляков, владимирцев, ивановцев головы, руки жаждут работы. И если бы внутренние недруги не били по рукам, давно бы навели блеск на русское хозяйство.
Вот бабуля, продающая ослепительно-белый творог. Очень похожа на бывшую учительницу.
- Подскажите, сохранился ли конный завод по производству владимирских тяжеловесов, который Иван Грозный велел тут заложить?
Старушка заулыбалась, стала поправлять волосы и вроде бы даже кокетливо ответила:
- Я в прошлом школьный историк. С вами бы экскурсию провести, да вот денег нет. Если только после продажи творога. Да и грустная экскурсия получится – по руинам былого…
Нам же следовало торопиться. Отдав за творог тройную цену, вызвали у исторички темпераментные протесты, уже удаляясь от неё.
«Голосуя» на пыльном перекрёстке, продолжили обсуждение истории Ивана Васильевича. Ведь целая когорта большевистских историков во главе с Минцем, Митиным искажала облик и деяния Грозного царя в угоду новым диктаторам. И у школьников, студентов формировалось рахитичное представление о достойном правителе: ничего, дескать, у Грозного за душой не было, кроме патологической страсти к казням. Теперь же, при изобилии объективных справочников ясно, что многие европейские, да и американские диктаторы превосходили Ивана IV как в персональной лютости, так и в невежестве. Никуда не деть правовые реформы русского царя, разумное устранение им анархичности вотчинных князьков. Иван Васильевич сражался за русскую землю, увлекая в атаки личным примером, на коне и с мечом. А духовная сила его переписки с перебежчиком князем Курбским! А музыкальный и шахматный таланты Ивана Васильевича!
Удивляться следует лишь крысиной ловкости всякого нового режима: из прошлых правлений выгрызается невыгодная последующему информация. Немало дымовых завес напущено и на минувшее Северо-Восточной Руси. Нынешняя столица Ивановской области начиналась с Вознесенского посада, устроенного в 1561 г. радением Грозного повелителя. Много позже населённый пункт слился с селом Иваново, дав новое название – Иваново-Вознесенск. И уже в новейшие времена от Иваново отпал Вознесенск.
Никто не стирает пыль-обманку и с родословной Гаврилова посада. А ведь нынешний райцентр народился как опорный пункт при подвижках «лыжных ратей» Ивана Грозного к базам ливонских агрессоров. Тогда зимние передислокации пособляли русичам более, нежели летние: под снега и льды уходили реки с болотами, иные топи-хляби, которых в этих краях тысячи. И войска не мокли от дождей и сырой земли. Летом же на людей и лошадей накидывалась вся кровососущая тварь – мошки, комары, оводы, мухи. А бешеные волки, лисы, грызуны «награждали» разными эпидемиями. Так что зимами сообщение Москвы с окраинами не замирало, а напротив оживлялось.
Гаврилов посад основан по личному указанию Ивана Грозного, которому требовались свежие кони после участка пути от Белокаменной. С конного завода тут всё и началось. Лошадей же культивировали местных – неприхотливых тяжеловесов, решавших почти все транспортные проблемы при походах. Сравнить подковы владимирца и орловского рысака – в полтора раза первая крупнее…
От Гаврилова посада до д. Быстри километров 80. Когда-то ходил туда рейсовый автобус, теперь отменён. Городской таксист, или частник берёт 400 рублей за ездку. Но перед нами прошёл обильный дождь. И водилы накидывают сотню за «непроходимость». С трудом нашли лояльного таксиста.
Кончились пригородные строения, открылись виды на поля, перелески. Много пространства, мало деревень. Благоухают высокие луга, но ни единого засеянного поля, не попадают на глаза и коровьи стада. Наш дружелюбный водитель откровенен, критичен к нынешним реформам. По его словам, райцентр имел приличные парки общественного транспорта, заботился о маршрутах в дальние деревни, о самочувствии пассажиров, регулировались цены на билеты в соответствии с разумными паритетами. Транспорт имел недостатки, с которыми добросовестно боролись, прислушивались не только к жалобам, но и полезным пожеланиям общественности. Какой-никакой, но народный контроль над администрацией довлел. Перестройка смела всё: обанкротила, акционировала предприятия, в том числе прибыльные. Экономические мародёры растащили даже крохи, падавшие со стола паханов, руливших переделом государственной собственности. Пир хапужничества прошёл, осталось тяжкое похмелье. Именно в этом состоянии пытаются создать новую систему перевозок. Но заколдованный круг вновь и вновь всё возвращает к культу денег, к личной выгоде. Над общественными ценностями всех приучают глумиться.
Общественный транспорт в Гавриловом посаде есть, но это остатки прежней роскоши, пользоваться которыми вынуждает только крайняя необходимость.
Надо ли радоваться конкуренту муниципального транспорта – семейству автолайнов? Водители автолайнов и автобусов постоянно раздражены друг другом. Да и пассажиры автолайнов злятся на их рваческие тарифы, на частные аварии из-за лихачества. Иными словами: старое сломали, нового не построили.
- Я не селянин, - наш водитель одну руку снимает с «баранки» и обводит бесконечные бывшие пахоты под сорняками, - но и без диплома агронома вижу: колхозно-совхозная система зачищается, как на омоновской операции. Всё! Она уже не дышит. И нет юного побега от сваленного дуба. Сельское предпринимательство? Фермерство? Агропромышленные комплексы? В Москве об этом много фантазируют. Министры, публицисты иной раз даже какие-то улучшения находят в сравнении с советским сельским хозяйством. А мы тут, в провинции, диву даёмся: можно ли так народ обманывать? Да и потом южный народ – одно, а северный народ – иное.
…Въехав в зону красивого сосняка, попетляв по лесной колее, мы отпустили вдумчивого шофёра: упёрлись в колдобину с глубокой водой. Пожали мужику руку: мы твои единомышленники.
Через 4 километра – деревня Быстри. На пороге избы – супруги Фрыгины. Разобрав сумки, уселись за хозяйский стол – чаёвничать. И тут без воспоминаний – никуда. В царскую эпоху тут жили добытчики стерляди, ягод и грибов для знати Петербурга и Москвы. Крепко страдали от раскулачиваний и военного голодомора. Но колхозно-совхозная система всё же закрепилась, и настоящий расцвет её пришёлся на 1960-70-е годы. Являясь отделением мощного совхоза «Мирславль», деревня разрослась до 36 домов при населении более 200 душ. Ребятишек в школу возили двумя телегами в село Мирславль за 5 километров (прод. в след. ном.).